Подготовка и начало миссии
Следующий день прошел в подготовке к нашей экспедиции. Так как я не хотел привлекать излишнего внимания к своим действиям, я предупредил Зейда о том, чтобы он не брал провизию — что было обычно для нас — из королевских кладовых, а купил все необходимое на базаре. К вечеру Зейд набрал необходимый ассортимент съестных припасов: около двадцати фунтов риса, такое же количество муки для хлеба, маленькую кожаную сумку очищенного масла, финики, кофейные бобы и соль. Он также приобрел два новых бурдюка, кожаное ведро и длинную веревку из козьего волоса, рассчитанную на очень глубокие колодцы. У нас уже было достаточно оружия и боеприпасов. Мы набили седельные вьюки двумя комплектами сменной одежды на человека; и каждый надел плотную абаю, которая вместе с одеялами на седлах могла служить покрывалом холодными ночами. Наши верблюды, которые провели несколько недель на пастбище, были в отличной форме: тот, которого я недавно отдал Зейду, был чрезвычайно быстрым оманским беговым верблюдом, а я поехал на красивом и старом «северном» чистокровном верблюде, который однажды принадлежал последнему амиру Хаиля из династии Рашидов и был подарен мне Ибн Саудом.
С наступлением ночи мы выехали из Рияда. К рассвету мы достигли Уади Ханифа, глубокое, бесплодное русло реки между отвесными холмами, — место решающей битвы, случившейся более тысячи трехсот лет тому назад между мусульманским войском Абу Бакра, преемника Пророка и первого халифа Ислама, и войском «лжепророка» Мусайлимы, который много лет оказывал сопротивление мусульманам. Битва ознаменовала заключительную победу Ислама в центральной Аравии. Многие исконные сподвижники Пророка пали в ней, их могилы можно видеть и сегодня на скалистых склонах уади.
Утром мы проехали разрушенный город Аяйна, бывший однажды большим и густонаселенным поселением, раскинувшимся по обоим берегам Уади Ханифа. Между рядами тамариска лежали остатки прошлого: обвалившиеся стены домов, раскрошенные колонны мечети или руины дворцовых зданий то здесь, то там — все говорило о более высоком, более изящном архитектурном стиле, нежели можно видеть в простых глиняных постройках сегодняшнего Наджда. Рассказывают, что еще сто пятьдесят или двести лет назад на всем протяжении Уади Ханифа от Дарийи (изначальная столица династии Ибн Сауда) до Аяйны — расстояние в более чем пятнадцать миль — был один сплошной город. И когда сын рождался у амира Дарийи, новость о рождении передавалась с крыши на крышу женщинами и достигала в течение минут самых отдаленных уголков Аяйны. История упадка Аяйны настолько затуманена легендами, что тяжело различить в ней исторические факты. Наиболее вероятно, что город был разрушен первым саудийским правителем, когда город отказался принять учение Мухаммада Ибн Абд аль-Ваххаба; но согласно легенде последователей Ибн Абд аль-Ваххаба все колодцы Аяйны высохли в одну ночь как знак божественного гнева, заставляя всех жителей покинуть город.
В полдень третьего дня мы заметили глиняные стены и укрепления Шакры, а также высокие пальмы, вздымавшиеся над ее домами. Мы ехали через пустые сады и пустые улицы, и только тогда мы вспомнили, что была пятница и все люди должны были быть в мечети. Время от времени мы встречали женщину, одетую с ног до головы в черную абаю; она вдруг вздрагивала при виде странников и натягивала свою вуаль поверх лица быстрым, стыдливым движением. То там, то здесь дети играли в тени домов; плотный жар навис над верхушками пальм.
Мы направились прямиком к дому моего хорошего друга Абд ар-Рахмана Ас-Сибайи, который в то время был заведующим бейт аль-маль, или казной, провинции. Мы спешились перед открытыми воротами, и Зейд крикнул во двор: «Йа уаляд! ('О мальчик!')» — и мальчик-слуга выбежал из дома, Зейд объявил: «Гости прибыли!»
В то время как Зейд и мальчик занимались снятием седел с верблюдов во дворе, я начал осваиваться в кахве Абд ар-Рахмана, где другой слуга немедленно развел огонь под медными кастрюлями в очаге для кофе. Едва ли я испил первый глоток, как голоса послышались со двора, вопросы и ответы — хозяин дома вернулся. Прямо с лестницы, еще невидимый, он громко поприветствовал меня и затем появился в двери с открытыми объятиями: изысканный, низкого роста мужчина с короткой светло-коричневой бородой и парой глубоко посаженных веселых глаз на улыбчивом лице. Несмотря на жару, он был одет в длинное меховое пальто под абаей. Это меховое пальто было одним из его самых ценных владений. Он не уставал рассказывать каждому, кто еще не знал его историю, что оно однажды принадлежало бывшему королю Хиджаза, Шарифу Хусейну, и досталось ему, Абд ар-Рахману, во время завоевания Мекки в 1924 году. Я не помню, чтобы я видел его хоть раз без этого одеяния.
Он сердечно обнял меня и, встав на кончики пальцев ног, поцеловал меня в обе щеки: «Ахлан уа сахлан уа мархаба! Добро пожаловать в этот скромный дом, о мой брат. Счастливый час, что привел тебя сюда!»
Затем последовали обыденные вопросы: откуда, куда, как поживает король, был ли дождь по дороге или по крайней мере слышал ли ты о дождях — традиционный обмен арабских новостей. Я рассказал ему, что Анайза из центрального Наджда была моей целью, что не было совсем правдой, но вполне могло стать ею.
В прошлом Абд ар-Рахман был связан с широкомасштабной торговлей между Надждом и Ираком и был досконально знаком с Басрой и Кувейтом. Было несложно заставить его говорить о тех местах и назвать людей, которые недавно прибыли оттуда (так как мне казалось, что, если Файзал Ад-Дауиш был замечен так близко к границе с Кувейтом, либо это место, либо Басра могли пролить свет на источники его снабжения). Я узнал, что член хорошо известной семьи Аль-Бассам из Анайзы — мой старый знакомый — недавно посетил Кувейт по дороге из Басры и, не желая подвергать себя опасностям путешествия по кишащей мятежниками территории, вернулся через Бахрейн в Наджд. Он был в Шакре в данный момент, и по моему желанию Абд ар-Рахман мог послать за ним, так как по древнему арабскому обычаю все посещают новоприбывшего, а не он наносит визиты. Вскоре Абдулла аль-Бассам присоединился к нам в кахве Абд ар-Рахмана.
Абдулла, хоть и принадлежал к, возможно, самой важной семье торговцев во всем Наджде, сам не был богатым человеком. Его жизнь была полна взлетов и падений — по большей части падений — которые он испытал не только в Наджде, но также в Каире, Багдаде, Басре, Кувейте, Бахрейне и Бомбее. Он знал каждого, кто был хоть кем-то в тех местах, и носил в своей практичной голове хранилище информации обо всем, что происходило в арабских странах. Я сказал ему, что меня попросила одна германская фирма разведать возможность импорта сельскохозяйственного оборудования в Кувейт и Басру. И так как фирма предложила мне хорошие комиссионные, я сильно желал узнать, хочет ли кто-нибудь из местных купцов в этих двух городах рассмотреть подобное предложение. Аль-Бассам упомянул несколько имен и затем добавил:
— Я уверен, что некоторые люди из Кувейта будут заинтересованы в твоем проекте. Они постоянно импортируют товары из-за границы, и нынче торговля идет довольно оживленно: настолько оживленно, что большая партия серебряных риялов прибывает почти каждый день прямиком с монетного двора в Триесте.
Упоминание серебряных риялов дало мне зацепку. Этот конкретный тип рияла, талер Марии Терезы, составлял, наравне с официальной аравийской валютой, основную торговую монету всего полуострова. Его чеканили в Триесте и продавали по его серебряной цене с небольшим сбором за чеканку различным правительствам, а также некоторым видным купцам с большим торговым интересом среди бедуинов, так как бедуины были несклонны принимать бумажные деньги и брали только золото и серебро, предпочтительно талеры Марии Терезы. Большой импорт этих монет кувейтскими купцами указывал на то, что между ними и бедуинами имеет место оживленная торговля.
— Почему, — спросил я Аль-Бассама, — кувейтские купцы импортируют риялы сейчас?
— Я не знаю, — ответил он с замешательством в голосе. — Они говорят о покупке верблюдов, идущих на убой, у бедуинов возле Кувейта для продажи в Ираке, где теперь высокие цены; хотя я не совсем понимаю, как они думают найти большое количество верблюдов в степях около Кувейта в эти неспокойные времена... Я бы скорее подумал, — добавил он со смехом, — что было бы куда выгоднее покупать верховых верблюдов в Ираке и продавать их Ад-Дауишу и его людям, однако конечно, у Ад-Дауиша нет денег на их покупку...
Так ли нет, в самом деле?
Той ночью, перед тем как пойти спать в подготовленную для нас комнату, я оттянул Зейда в угол и сказал ему:
— Мы направляемся в Кувейт.
— Это будет нелегко, о мой дядя, — ответил Зейд, но блеск в его глазах говорил яснее слов о его готовности взяться за то, что не просто было сложным, но и чрезвычайно опасным. Конечно, будет детской игрой проехать по территориям, контролируемым силами короля и преданными ему кланами, но по меньшей мере сто миль пути, или около того, до границы с Кувейтом мы будем полностью сами по себе посреди враждебной территории, по которой скитаются мятежные бедуины племен Мутайр и Аджман. Мы могли бы, безусловно, добраться до Кувейта по морю через Бахрейн, однако это потребовало бы разрешения от британских служб и таким образом подвергло бы все наши передвижения тщательнейшей проверке. Такое же возражение было применимо к путешествию через Аль-Джауф и Сирийскую пустыню в Ирак и оттуда в Кувейт, так как было бы слишком оптимистичным полагать, что мы смогли бы проскочить множество контрольно-пропускных пунктов в Ираке. Оставался, таким образом, лишь прямой наземный маршрут в Кувейт. Как проникнуть незамеченными в сам город, было вопросом, который не мог быть с легкостью решен в настоящий момент, и мы оставили его на потом, полагаясь на удачу и надеясь на благоприятное стечение обстоятельств.
Абд ар-Рахман Ас-Сибайи пожелал, чтобы я остался у него еще несколько дней, но, когда я сослался на срочное дело, он отпустил нас следующим утром после того, как присовокупил к нашим съестным припасам некоторое количество высушенного мяса верблюда — приятное дополнение к нашей весьма однообразной провизии, которая ожидала нас в пути. Он также настоятельно просил меня заехать к нему на обратном пути, на что я, по правде, мог лишь ответить инша-Аллах ('Да будет на то воля Господа').