Восстание: никто не признает, что другой лучше, чем он
Файзал Ад-Дауиш был вызван в Рияд, но отказался приехать и объяснить свой поступок, который, по его мнению, был предпринят в интересах самого же короля. Ад-Дауиш, служивший королю так преданно и с отличием, был лишь амиром Артауии, которая, несмотря на большое количество жителей, была не более чем переросшей деревней. Его предводительство было решающим в победе над Хаилем, однако родственник короля, Ибн Мусаад, а не он был назначен амиром Хаиля. Во время кампании в Хиджазе именно он, Ад-Дауиш, осаждал Медину на протяжении месяцев и в конце концов принудил город сдаться, но не он был назначен его амиром. Его необузданное, тщетное стремление к власти не давало ему покоя. Он сказал себе: «Ибн Сауд принадлежит клану Аназа, а я — клану Мутайр. Мы равны друг другу в знатности нашего происхождения. Почему я должен признавать превосходство Ибн Сауда?»
Такое рассуждение всегда было проклятием арабской истории: никто не признает, что другой лучше, чем он.
Один за другим разочарованные вожди Ихван начали забывать, чем они обязаны Ибн Сауду. Среди них был Султан Ибн Буджад, шейх могущественного племени Атайба и амир поселения Гатгат, одного из самых больших Ихван в Наджде. Он был победителем битвы Тараба 1918 года против сил Шарифа Хусейна, завоевателем Таифа и Мекки в 1924 году. Почему он должен довольствоваться лишь положением амира Гатгата? Почему не его, а одного из сыновей короля назначили амиром Мекки? Почему его не назначили хотя бы амиром Таифа? Он, подобно Файзалу Ад-Дауишу, считал себя обманутым и лишенным того, что ему причиталось. И так как он был родственником Ад-Дауиша, они, конечно же, вдвоем составили общую силу в борьбе против Ибн Сауда.
Осенью 1928 года Ибн Сауд созвал собрание предводителей кланов и уляма в Рияде с целью разрешения всех этих разногласий. Приехали почти все племенные лидеры, за исключением Ибн Буджада и Ад-Дауиша. Непоколебимые в своей оппозиции, они объявили Ибн Сауда еретиком, так как разве не он заключил соглашения с безбожниками и внедрил в земли арабов такие приспособления дьявола, как автомобиль, телефон, радиоприборы и аэропланы? Уляма, съехавшиеся в Рияд, единогласно объявили, что подобные технические нововведения не только допустимы, но и очень желательны с точки зрения религии, так как они увеличивают знания и силу мусульман; они также утвердили, опираясь на авторитет Пророка Ислама, что соглашения с немусульманскими державами являются настолько же желательными, как и технические приспособления, если они способствуют миру и свободе мусульман.
Однако два восставших вождя продолжали свои обвинения и с легкостью нашли отклик среди множества простых Ихван, которые не обладали достаточным количеством знаний и видели лишь влияние сатаны в действиях Ибн Сауда. Его прежний промах — неспособность привить образование Ихван и повернуть их религиозный пыл к положительным целям — начал приносит свои трагические плоды...
Степи Наджда начали гудеть как улей. Таинственные посланники разъезжали на скоростных верблюдах от клана к клану. Тайные собрания предводителей кланов проводились у отдаленных колодцев. И в конце концов волнение переросло в открытое восстание против короля, втягивая многие другие кланы, помимо Мутайр и Атайба. Король оставался терпеливым. Он пытался быть отзывчивым. Он посылал посланников к предводителям-бунтарям и пытался урезонить их — все напрасно. Центральная и северная Аравия стали местом широкомасштабной партизанской войны; почти легендарная общественная стабильность и безопасность страны исчезли, и полный хаос воцарился в Наджде; банды мятежников Ихван проносились по Наджду во всех направлениях, атакуя деревни, караваны и кланы, которые оставались преданными королю.
После несметного количества местных стычек между повстанцами и лояльными кланами решающая битва состоялась на равнине Сибила в центральном Наджде весной 1929 года. На одной стороне был король с большим войском, на другой — Мутайр и Атайба, поддерживаемые группировками из других кланов. Король одержал победу. Ибн Буджад сдался безоговорочно и был доставлен в цепях в Рияд. Ад-Дауиш был тяжело ранен, и говорили, что он умирает. Ибн Сауд, самый мягкий из всех аравийских королей, послал личного врача ухаживать за ним. Тот врач, молодой сириец, диагностировал серьезное повреждение печени и дал Ад-Дауишу неделю. Тогда король решил: «Мы должны оставить его умирать в мире; он получил свое наказание от Бога». Он приказал, чтобы раненный враг был доставлен обратно к своей семье в Артауию.
Однако Ад-Дауиш далеко не был при смерти. Его рана совсем не была настолько серьезной, насколько молодой доктор подразумевал, и в течение нескольких недель он достаточно окреп, чтобы сбежать из Артауии более чем когда-либо настроенным на возмездие.
Побег Ад-Дауиша из Артауии придал нового импульса восстанию. Ходили слухи о том, что он сам находится где-то возле границы с Кувейтом, пополняя людьми из союзных племен ряды своего, все еще немалого клана Мутайр. Среди первых присоединившихся к нему был клан Аджман, малочисленные, но доблестные бедуины, проживающие в провинции Аль-Хаса возле Персидского залива. Их шейх, Ибн Хазлейн, являлся дядей Ад-Дауиша по материнской линии. Вдобавок особой симпатии между Ибн Саудом и кланом Аджман не было и в помине. Много лет назад они убили младшего брата короля, Саада, и, опасаясь расплаты, мигрировали в Кувейт. Впоследствии Ибн Сауд простил их и позволил им вернуться на свои родовые территории, но старая рана не заживала. Она разрослась открытой враждой, когда во время переговоров о заселении глава Аджмана и несколько его сторонников были предательски убиты в лагере родственника Ибн Сауда, старшего сына амира Аль-Хасы.
Союз Аджмана с Мутайр дал новую искру среди кланов Атайба в центральном Наджде. После пленения их амира, Ибн Буджада, они воссоединились под знаменем нового лидера; и теперь они снова поднялись против короля, заставляя его отвести большую часть своей силы из северного в центральный Наджд. Бой был тяжелым, но потихоньку Ибн Сауд одержал верх. Группа за группой он преодолевал клан Атайба, пока в конце концов они не сдались. В деревне, лежащей на полпути между Риядом и Меккой, их шейхи присягнули на верность королю; и снова король простил их, надеясь, что наконец у него будет полная свобода против Ад-Дауиша и остальных мятежников на севере. Однако едва он вернулся в Рияд, как Атайба нарушили свою присягу во второй раз и возобновили войну. Теперь это был бой до конца. В третий раз Атайба были разбиты и почти уничтожены; и с полным разрушением Ихван-поселения Гатгат — города, большего по размеру, чем Рияд, — королевская власть была заново установлена в центральном Наджде.
Тем временем борьба на севере продолжалась. Файзал Ад-Дауиш и его союзники теперь были серьезно укреплены вблизи от границы. Ибн Мусаад, амир Хаиля, атаковал их раз за разом от имени короля. Дважды докладывали о том, что Ад-Дауиш мертв, и оба раза сообщение было ложным. Он продолжал жить, упрямо и бескомпромиссно. Его старший сын и семьсот его воинов пали в битве, но он продолжал сражаться. Возникал вопрос: «Откуда Ад-Дауиш получал деньги, которые необходимы даже в Аравии для ведения войны? Откуда были у него оружие и боеприпасы?»
Ходили размытые слухи о том, что мятежник, однажды так резко осуждавший соглашение Ибн Сауда с «безбожниками», теперь сам вступил в отношения с британцами. Молва гласила, что он был частым гостем в Кувейте. Мог ли он гостить там, вопрошали все, без ведома британских властей? А могло ли быть так, что беспорядок на землях Ибн Сауда был только на руку собственным целям британцев?