Открытие милости...
Чтобы разогреть онемевшие руки и ноги, я выпил чаю и арак, много арака, с жандармом, который сопровождал меня и Ибрагима. Когда я взобрался на лошадь снова, совершенно пьяный, и двинулся галопом, весь мир вдруг предстал открытым и прозрачным перед моими глазами, как никогда до этого. Я увидел его внутренний штрих, почувствовал биение его пульса в белом одиночестве и лицезрел все, что было спрятано от меня лишь мгновение назад. И я узнал, что все ответы лишь ожидают нас, тогда как мы, несчастные дураки, задаем вопросы и ждем, что таинства Бога откроются для нас. А ведь это они все это время ждут, что мы откроемся им...
Плоскогорье открылось нам, и я пришпорил лошадь и полетел как привидение сквозь кристаллический свет. Снег, поднимаемый копытами лошади, вихрем окутывал меня, как мантия из искр. Копыта лошади гремели по заледеневшим ручьям...
Я думаю, что именно тогда я испытал, не сознавая этого полностью, открытие милости, милости, о которой говорил мне отец Феликс давно-давно, когда я начинал путешествие, которому было суждено поменять всю мою жизнь: откровение милости, которое говорит тебе, что ты ожидаем... Между моим сумасшедшим галопом по льду и снегу и моим принятием Ислама должно было пройти еще больше года, но даже тогда я мчался стрелой, не понимая этого, прямиком в сторону Мекки.