Назначение поста и отсутствие Ислама у мусульман
На третий день после моего приезда на закате я услышал глухой звук орудий из крепости. В тот же самый момент круг огней возник на самых высоких балконах двух минаретов, примыкавших к крепостной мечети; и все минареты всех мечетей города приняли такое же освещение и повторили его: на каждом минарете — такой же круг из огней. По старому Каиру пронеслось странное движение: быстрее и в то же время веселее стал шаг толпы, громче — многоголосие шума на улицах; можно было чувствовать и почти слышать новый напряженный трепет во всех уголках.
И все это происходило потому, что новый серп луны провозгласил начало нового месяца (ведь исламский календарь высчитывается лунными месяцами и годами) и тот месяц был Рамадан, самый священный месяц в исламском году. Он знаменует момент, случившийся более тысячи трехсот лет назад, когда, согласно преданию, Мухаммад получил первое откровение Корана. Строгий пост предписывается каждому мусульманину в этот месяц. Мужчинам и женщинам, кроме тех кто болен, не разрешается есть или пить (и даже курить) с момента, когда первая полоса света на восточном горизонте возвещает о приближающемся рассвете, и до заката. И так тридцать дней. Во время этих тридцати дней народ Каира ходил по улицам со светящимися глазами, как будто возвышаясь в святые сферы. Тридцать ночей я слышал огонь орудий, распев и плач от радости, а все мечети сияли светом до самой зари.
Я узнал два назначения месяца поста. Необходимо воздерживаться от еды и питья для того, чтобы прочувствовать в своем собственном теле то, что обездоленные и голодные чувствуют. Таким образом ответственность за общество внедряется в сознание человека в виде религиозного постулата. Другое назначение поста во время Рамадана — самодисциплина: аспект личной нравственности сильно подчеркнут во всех исламских постулатах (так, например, Ислам рассматривает опьяняющие вещества как слишком легкий способ избегания сознательности и ответственности, отсюда их полный запрет). В этих двух элементах — братство людей и личная самодисциплина — я начал усматривать принципы этической перспективы Ислама.
В моей попытке получить более полную картину того, что Ислам означает и представляет в реальности, я извлек большую пользу из объяснений, которыми меня снабдили мои каирские друзья-мусульмане. Выдающимся среди них был Шейх Мустафа Аль-Мараги, один из самых значительных исламских ученых того времени и несомненно самый гениальный среди уляма университета Аль-Азхар (ему было суждено стать его ректором несколько лет спустя). Ему было сорок с лишним лет, но его коренастое и мускулистое тело обладало концентрацией и живостью двадцатилетнего. Несмотря на свою эрудицию и серьезность, его чувство юмора никогда не покидало его. Ученик великого египетского реформатора Мухаммада Абдуха, бывший связанным во времена своей молодости с вдохновителем и активистом Джамаль ад-Дином Аль-Афгани, Шейх Аль-Мараги являлся глубоким и разборчивым мыслителем. Он никогда не переставал убеждать меня в том, что мусульмане настоящего времени безусловно не оправдывают идеалов своей веры и что ничто не может быть более ошибочным, чем измерять возможности послания Мухаммада мерилом жизни и мысли современного мусульманина.
— ... так же как, — говорил он, — было бы ошибочным видеть в отсутствии любви в отношениях между христианами опровержение Христова послания о любви...
С этим предостережением Шейх Аль-Мараги познакомил меня с Аль-Азхаром.