Собственное королевство или борьба за идеал?
Ведь благодаря лишь собственным усилиями Абд аль-Азиз Ибн Сауд отвоевал свое огромное королевство. Ко времени, когда он был ребенком, его династия уже потеряла последние остатки своей силы в центральной Аравии и была вытеснена однажды бывшими вассалами, династией Ибн Рашида из Хаиля. То были горькие дни для Абд аль-Азиза. Гордый и замкнутый мальчик вынужден был наблюдать, как чужеродный амир управляет городом его отца, Риядом, от имени Ибн Рашида, ведь теперь семья Ибн Сауда — однажды правители почти всей Аравии — была лишь на содержании у Ибн Рашида: их терпели, но не боялись. В конце концов даже миролюбивый Абд ар-Рахман не смог мириться с этим и покинул Рияд со всей семьей в надежде провести оставшиеся дни в доме своего старого друга, правителя Кувейта. Но он не мог знать, что будущее уготовило для него, так как он не знал, что таится в сердце его сына.
Из всех членов семьи только один имел хоть какое-то представление о том, что происходило в этом пылком сердце, — младшая сестра его отца. Я не знаю о ней много; я лишь знаю, что, когда бы он ни останавливался на днях своей молодости, король всегда вспоминает ее с огромным почтением.
«Она любила меня, я полагаю, даже больше своих собственных детей. Когда мы были наедине, она сажала меня на колени и рассказывала мне о великих вещах, которые мне предстояло сделать, когда я вырасту. „Ты должен возродить славу дома Ибн Сауда“, — говорила она мне снова и снова, и ее слова были подобны ласканию. „Но я хочу, чтобы ты знал, о Азайиз*, — говорила она, — что даже слава дома Ибн Сауда не должна быть концом твоих устремлений. Ты должен стремиться к славе Ислама. Твои люди остро нуждаются в лидере, который повел бы их по пути Благословенного Пророка, и ты будешь этим лидером“. Эти слова всегда оставались живыми в моем сердце».
* Уменьшительно-ласкательное от Абд аль-Азиз
Действительно ли эти слова жили там?
На протяжении своей жизни Ибн Сауд любил говорить об Исламе как о миссии, которая была возложена на него; и даже позднее, когда уже давно стало ясно, что королевская власть значила больше для него, чем его прежняя борьба за идеал, его огромное красноречие зачастую с успехом убеждало многих людей, возможно и его самого, что этот идеал все еще является его целью.