Живой контакт с вершинами своей культуры
Некоторые из присутствующих, очевидно, испытывают похожий восторг. Человек, сидящий передо мной на земле, — бедуин из племени Харб и один из вооруженных охранников амира — вытягивает шею по направлению ко мне с улыбкой на лице:
— Ну разве он не похож на того султана, о котором Мутанабби сказал:
Я встретил его, сверкающий меч его в ножнах спал,
Я видел его и с струящимся кровью клинком,
И лучшим из всех его всегда я считал,
И все ж прекрасней всего в нем был его доблестный ум?..
Меня не удивляет, как удивляет нечто несообразное, когда я слышу неграмотного бедуина цитирующим стихи великого арабского поэта, жившего в десятом веке. Несообразнее было бы слышать баварского крестьянина цитирующим Гете или английского портового грузчика декламирующим Уильяма Блейка или Шелли. Ведь несмотря на более широкое распространение образования на Западе, шедевры западной культуры не разделяются в реальности средним европейцем или американцем, тогда как, с другой стороны, весьма широкая прослойка необразованных и иногда даже невежественных мусульман несомненно разделяет, осознанно в каждом своем дне, культурные достижения своего прошлого. Так же как здесь этот бедуин смог привести из памяти соответствующий отрывок из Мутанабби для иллюстрации ситуации, которой он стал свидетелем, многие оборванные персы без школьного образования — разносчик воды, носильщик на базаре, солдат на дальнем пограничном рубеже — носят в своей памяти несметное количество строф Хафиза, или Джами, или Фирдауси и внедряют их с видимым удовольствием в свой повседневный диалог. Хотя они и потеряли в значительной степени ту созидательную способность, которая сделала их культурное наследие настолько великим, эти мусульманские народы даже теперь имеют непосредственный живой контакт с его вершинами.