Книга первых впечатлений
Когда европеец путешествует по какой-либо стране Европы, которую он никогда раньше не видел, он продолжает двигаться внутри своей собственной, возможно, немного расширенной среды и может легко уловить различия между вещами, которые привычка сделала для него знакомыми, и новшеством, которое появляется у него на пути. Так как, будь мы германцы или англичане и путешествуй мы через Францию, Италию или Венгрию, дух Европы объединяет нас всех. Живя внутри хорошо очерченной территории ассоциаций, мы в состоянии понять другого и быть понятыми через эти самые ассоциации, как посредством общего языка. Мы называем этот феномен «культурное сообщество». Его существование является, без сомнений, преимуществом, но, как и всякое преимущество, основывающееся на привычке, оно порой бывает также недостатком. Иногда мы находим себя окутанными тем универсальным духом, как ватой, заманенными им в леность сердца; находим, что он заставил нас забыть искусный канатный ход нашего более творческого прошлого — те достижения неосязаемой реальности. И в то давнее время они, возможно, назывались «неосязаемыми возможностями», а люди, которые выходили на поиски их, — первооткрыватели, искатели приключений или созидающие живописцы — искали лишь самые внутренние источники их собственной жизни. Мы, пришедшие позже, также ищем свои собственные жизни, но мы одержимы желанием защитить свою жизнь до того, как она развернется самостоятельно. И мы смутно ощущаем порочное основание таких попыток. Многие европейцы начинают чувствовать это сегодня, чувствовать ужасную опасность избегания опасностей.
В этой книге я описываю путешествие в регион, «отличие» которого от Европы слишком велико, чтобы с легкостью его преодолеть. А отличие, в каком-то смысле, — все равно что опасность. Мы покидаем безопасность нашей слишком однородной среды, в которой мало незнакомого и совсем нет удивительного, и входим в страшную неизвестность «другого» мира.
Не будем же обманываться: в том другом мире мы можем даже уяснить то или иное из многих красочных впечатлений, встречающихся на нашем пути, но мы никогда не сможем в такой же мере, как в случае какой-нибудь европейской страны, осознанно уловить всю картину целиком. Не только пространство отделяет нас от людей того «другого» мира. Как общаться с ними? Не достаточно лишь говорить их языком; чтобы понять их чувство жизни, необходимо войти в их среду полностью и начать жить внутри их ассоциаций. Возможно ли это?
И будет ли это целесообразным? Возможно, в конечном счете такой обмен наших старых, знакомых мыслительных предпочтений на странные незнакомые явится плохой сделкой.
Но в действительности ли мы лишены того мира? Я так не думаю. Наше чувство изолированности происходит главным образом из одного ошибочного суждения, так характерного для Запада: мы имеем обыкновение недооценивать созидательную ценность незнакомого и всегда имеем искушение производить насилие над ним, присваивать его, перенимать его, выражаясь нашим же языком, и делать частью нашей собственной интеллектуальной среды. Мне кажется, однако, что наш век беспокойства больше не позволяет нам использовать такие надменные методы; многие из нас начинают сознавать, что культурная дистанция может и должна быть преодолена с помощью мер отличных от интеллектуального насилия — возможно, с помощью подчинения своих чувств незнакомому.
Поскольку этот незнакомый мир так сильно отличен от всего, что ты знал дома; поскольку он предлагает столько всего, что поразительно странно по образу и звуку, он иногда захлестывает тебя — если только ты позволишь себе быть бдительным — мимолетным воспоминанием вещей, давно известных и давно забытых, — воспоминанием той неосязаемой реальности твоей собственной жизни. И когда дыхание этого воспоминания достигает тебя, переносясь через ту пропасть, разделяющую твой мир и тот другой, незнакомый мир, ты начинаешь задаваться вопросом: «А может быть, здесь — и именно здесь — лежит смысл всех исканий — осознать необычность мира вокруг и тем самым заново разбудить свою собственную, личную, забытую реальность?..»
И так как Эльза интуитивно понимала то, что я пытался так неадекватно, запинаясь, подобно ощупыванию в темноте, передать этими словами, я чувствовал, что она, и только она, могла бы понять, к чему я стремился, и помочь мне в моем поиске...