Триумфальная песнь пустыни
Мы едем, и Зейд поет: всегда один и тот же ритм, всегда та же самая монотонная мелодия. Ведь душа араба монотонна, но не в смысле скудности воображения, у него его предостаточно, однако его инстинкт не ищет, в отличие от западного человека, широты трехмерного пространства и одновременности множества эмоциональных оттенков. В арабской музыке говорит желание перенести в каждый момент времени один эмоциональный опыт к наиболее отдаленным рубежам, возможным в пределах его досягаемости. Своей силой и недостатками арабский характер обязан этой чистой монотонности, этому почти плотскому желанию увидеть переживание усиленным в непрерывной восходящей теме: своими недостатками — так как мир желает быть узнанным эмоционально также в пространстве; и своей силой — так как вера в возможность бесконечного линейного восхождения эмоционального познания в состоянии привести в сфере разума лишь и только к Богу. Только на основе этого врожденного стимула, так свойственного людям пустыни, мог вырасти монотеизм ранних евреев и его триумфальное завершение — вера Мухаммада. В обоих случаях за спиной стояла мать-пустыня.