Архитектурные проблемы
Дверь открылась со скрипом, очень пожилой человек поприветствовал нас, беззубо пробормотав ахлан-уа-сахлан, и через короткий коридор с двумя поворотами под прямым углом мы вошли во внутренний двор дома, который не имел ничего общего с тем, что снаружи выглядело, как глиняный хлев.
Двор был широкий и просторный, вымощенный, словно огромная шахматная доска, белыми и черными плитами из мрамора. В центре в низком восьмиугольном бассейне играл и плескался фонтан. Лимонные деревья и олеандровые кустарники, посаженные на маленьких участках, свободных от мраморных плит, распускали нагруженные цветами и плодами ветви по всему двору и вдоль внутренних стен дома, которые были покрыты от пола до крыши алебастровой вырезкой самого изысканного мастерства, демонстрирующего сложные геометрические формы и лиственные арабески, прерывающиеся только окнами, обрамленными широкими ажурными кружевами, плетенными из мрамора. На одной стороне двора, около трех футов над уровнем земли, углубления в стенах образовывали глубокие ниши размером с большую комнату, к которым вели широкие мраморные ступени. Вдоль трех стен такой ниши, называемой ливан, располагалась низкая парчовая софа, тогда как на полу был расстелен дорогой ковер. Стены ниши несли на себе огромные зеркала высотой, возможно, до пятнадцати футов, и весь двор с деревьями, черно-белым полом, алебастровыми рельефами, мраморными амбразурами окон, резными дверьми, ведущими внутрь дома, и разноцветной толпой гостей, которые сидели на диванах или прогуливались вокруг бассейна, — все это в точности повторялось в зеркалах ливана. И когда доводилось смотреть в них, ты обнаруживал, что и стена двора напротив была покрыта такими же зеркалами во всю свою длину, так что вся сцена отражалась дважды, четырежды, сто раз и таким образом превращалась в бесконечную магическую тесьму из мрамора, алебастра, фонтанов, мириад людей, лесов из лимонных деревьев и олеандровых рощ — бесконечное царство грез, сверкающее под вечерним небом, все еще розовым от лучей заходящего солнца...
Такой дом — голый и непривлекательный со стороны улицы, богатый и восхитительный внутри — был чем-то абсолютно новым для меня; но со временем я узнал, что это было типично для традиционных домов зажиточных граждан не только в Сирии и Ираке, но также в Иране. Ни арабы, ни персы в прошлом не заботились о фасаде: дом предназначался для житья, и его функции ограничивались внутренней частью. Это было весьма отлично от навязанной «функциональности», так сильно преследуемой в современной западной архитектуре. Западные жители, запутавшиеся в своего рода антиромантизме, неуверенные в собственных чувствах, теперь выстраивают проблемы; арабы и персы строят, или строили до совсем недавнего времени, дома.