Община с не случайной связью
Напротив моего дома так близко, что можно было почти коснуться ее, стояла маленькая мечеть с низким минаретом, с которого пять раз в день звучал призыв на молитву. Человек в белом тюрбане появлялся в галерее, поднимал свои руки и начинал распев: «Аллаху акбар — Господь превыше всего! И я свидетельствую, что Мухаммад — посланник Бога...» По мере того как он поворачивался ко всем четырем сторонам света, звон его голоса поднимался вверх, возвышаясь в чистом воздухе, и колебался глубокими гортанными звуками арабского языка, разрастаясь, доходя до пика и умолкая. Нежный и крепкий баритон, этот голос охватывал большой диапазон, но чувствовалось, что усердие, не искусство, делало его таким красивым.
Такой распев муаззина был основной музыкальной темой моих дней и ночей в Каире, так же как он был основным мотивом Старого города Иерусалима и оставался таковым на протяжении всех последующих моих блужданий по мусульманским землям. Он звучал одинаково везде, несмотря на различия в диалектах и интонациях, которые могут быть очевидны в повседневной речи людей, — единство звука, которое заставило меня понять тогда в Каире, насколько глубоким было внутреннее единство всех мусульман и насколько искусственными и незначительными были разделяющие их границы. Они были едины в способе мышления и различении между добром и злом и едины в понимании того, что составляет правильную жизнь.
Мне казалось, что впервые я повстречал общину, в которой родство между людьми не было следствием случайности общих расовых или экономических интересов, но следствием чего-то намного более глубокого и намного более стабильного: близость по общему мировоззрению, которая поднимала всякие барьеры одиночества между человеком и человеком.