Поражение за поражением великой борьбы за идеал
В 1917 году турецкие советники убедили Сайида Ахмада уехать на подводной лодке в Стамбул и оттуда организовать более эффективную помощь. Перед тем как он уехал, он доверил руководство орденом в Киренаике своему родственнику, Сайиду Мухаммаду Аль-Идрису*. Будучи более примиренческого склада, чем Сайид Ахмад, Идрис почти сразу же попытался прийти к соглашению с британцами и итальянцами. Британцы, которым не нравился конфликт с Сануси с самого начала, охотно согласились заключить перемирие; они же оказали давление на итальянцев, чтобы те поступили так же. Вскоре после этого Сайид Идрис был официально признан итальянским правительством в качестве «Амира Сануси» и сумел сохранить сомнительную псевдонезависимость Киренаики до 1922 года. Когда стало очевидным, однако, что итальянцы не намеревались в действительности придерживаться своих соглашений, но были склонны установить свое господство над всей страной, Сайид Идрис, в знак протеста, уехал в Египет в начале 1923 года, передавая руководство Сануси проверенному временем старому последователю, Омару Аль-Мухтару. Ожидаемый разрыв соглашений со стороны итальянцев последовал почти незамедлительно, и война в Киренаике возобновилась.
* Король Ливии с 1952 года.
В то самое время в Турции Сайид Ахмад переживал разочарование за разочарованием. Он намеревался вернуться на Киренаику, как только он достигнет своей цели; но цель была недосягаема, так как в Стамбуле странные интриги заставляли его откладывать свое возвращение каждую неделю, каждый месяц. Почти казалось, что приближенные султана не желали успеха Сануси. Турки всегда боялись, как бы в один день возрождающиеся арабы не попытались получить обратно лидирующую роль в мусульманском мире; победа Сануси с неизбежностью ознаменовала бы такое арабское возрождение и сделала бы великого Сануси, чья слава была почти легендарной даже в самой Турции, явным преемником халифата. То, что он сам не имел подобных амбиций, не уменьшало подозрений Высокой Порты; и, хотя Сайид Ахмад был принят с предельным уважением и всеми почестями, подобающими его позиции, его вежливо, но эффективно удерживали в Турции. Распад Османской империи в 1918 году и последующая оккупация Стамбула союзными войсками обозначили конец его неоправданных надежд и в то же самое время перекрыли все пути к возвращению на Киренаику.
Однако стремление работать во имя единства мусульманского мира не позволило Сайиду Ахмаду оставаться бездеятельным. В то время как союзные войска высаживались в Стамбуле, он переехал в Малую Азию и присоединился к Кемалю Ататюрку — тогда известному как Мустафа Кемаль, — который только что начал организовывать турецкое сопротивление из Анатолии.
Следует помнить, что сначала героическая борьба кемалистской Турции находилась под знаком Ислама и что только религиозный энтузиазм давал турецкой нации в те мрачные дни силу противостоять превосходящей мощи греков, которые поддерживались всеми ресурсами союзных войск.
Отдавая свой огромный духовный и нравственный авторитет на службу турецкому сопротивлению, Сайид Ахмад без устали проехал через города и деревни Анатолии, призывая людей поддержать Гази, или «Защитника веры», Мустафу Кемаля. Попытки великого Сануси и слава его имени внесли неизмеримый вклад в успех кемалистского движения среди простых крестьян Анатолии, для которых националистические лозунги ничего не значили, но которые на протяжении бесконечного числа поколений считали привилегией пожертвовать жизнью за Ислам.
Но и здесь снова великий Сануси совершил ошибку суждения: не в отношении турецкого народа, чей религиозный пыл привел их к победе над намного более сильным противником, но в отношении намерений их лидера, — ведь, как только Гази одержал победу, стало очевидным, что его реальные цели значительно отличались от того, что было внушаемо его народу. Вместо того чтобы построить свою социальную революцию на возрожденном и обновленном Исламе, Ататюрк оставил духовный импульс религии (который один привел его к победе) и сделал, совсем без надобности, отказ от всех исламских ценностей основой своих реформ, без надобности даже с позиций самого Ататюрка, так как он мог бы легко использовать огромный религиозный энтузиазм своих людей в качестве созидательной силы прогресса и не бросать на произвол судьбы все, что формировало их культуру и сделало их великим народом.
В горьком разочаровании антирелигиозными реформами Ататюрка Сайид Ахмад отошел от всякой политической деятельности в Турции и в конце концов в 1923 году уехал в Дамаск. Там, несмотря на его несогласие с внутренней политикой Ататюрка, он старался служить на благо единства мусульманского мира, склоняя сирийцев воссоединиться с Турцией. Французское уполномоченное правительство смотрело на него естественным образом с крайним недоверием, и, когда ближе к концу 1924 года его друзья разузнали, что его арест был неизбежен, он сбежал на машине через пустыню к границе с Надждом и оттуда проследовал в Мекку, где его тепло встретил король Ибн Сауд.