Антихрист вступил в свои права
Да, думаю я про себя, западный человек искренне отдался поклонению Даджалю. Он уже давно потерял все целомудрие, всю внутреннюю интеграцию с природой. Жизнь стала головоломкой для него. Он сомневается и затем изолируется от своего брата, оставаясь один на один с самим собой. Чтобы не сгинуть в этом одиночестве, он должен стремиться доминировать над жизнью с помощью внешних приспособлений. Бытность живым, сама по себе, не может более даровать ему внутреннюю уверенность: он обязан всегда бороться за нее, с болью, мгновение за мгновением. Потому что он потерял всякое метафизическое направление и решил обойтись без него, он должен постоянно изобретать себе механических помощников — отсюда неистовая, отчаянная стремительность его технологий. Он изобретает каждый день новые машины и дает каждой из них что-то от своей души, чтобы сделать их защитниками своего существования. И они защищают его; но вместе с тем они создают для него все новые нужды, новые опасности, новые страхи и неутолимую жажду еще более новых, но искусственных помощников. Его душа теряет саму себя в еще более дерзновенных, еще более фантастических, еще более могучих зубчатых передачах изобретательных машин; и машина теряет свое предназначение — быть защитником и обогатителем человеческой жизни — и превращается в независимое божество, пожирающий Молох из стали. Жрецы и проповедники этого ненасытного божества, кажется, не понимают, что скорость современного технического прогресса является результатом не только положительного роста знания, но также духовной безысходности; и великие материальные достижения, в свете которых западный человек провозглашает свою волю к заполучению господства над природой, имеют, в своих самых сокровенных мотивах, защитный характер: позади сверкающих фасадов таится страх Неизвестного.
Западная цивилизация не смогла найти гармоничный баланс между телесными, общественными нуждами человека и его духовными стремлениями; она отреклась от своей прежней религиозной этики и так и не смогла породить другой нравственной системы, которая, какой бы умозрительной она ни была, прельстила бы разум. Несмотря на все свои достижения в образовании, она не смогла преодолеть глупую готовность человека пасть жертвой любого, иногда очень даже нелепого, лозунга, который умные демагоги считают уместным придумать. Она довела метод «организации» до изящного искусства, и тем не менее народы Запада каждый день демонстрируют совершенную беспомощность в управлении силами, порожденными их учеными, и теперь достигли стадии, на которой явно безграничные научные возможности идут рука об руку со всемирным хаосом. Не имея поистине полноценной религиозной направленности, западный человек не может извлечь нравственной пользы из света знания, который его — без сомнения великая — наука изливает. К нему можно применить слова из Корана:
Их пример — пример людей, которые разожгли огонь. Но когда он излил свой свет вокруг них, Бог забрал их свет и оставил их в темноте, в которой они не могут видеть: глухие, немые, слепые, — и все же они не возвращаются.
И все же в своей кичливой слепоте люди Запада убеждены, что именно их цивилизация принесет свет и счастье миру... В восемнадцатом и девятнадцатом веках они думали распространить благую весть христианства на весь мир; теперь же, когда их религиозный пыл угас настолько, что они рассматривают религию как не более чем утешающее музыкальное сопровождение, которому разрешается сопровождать, но не формировать «настоящую» жизнь, они начали распространять вместо этого материалистическую благую весть «западного стиля жизни» — вера в то, что все человеческие проблемы могут быть решены на заводах, в лабораториях и за столами статистиков.
И таким образом Даджаль вступил в свои права...