Опыт крестовых походов и их отпечаток на западной цивилизации
И я напомнил моему другу, который сам является историком, что это было время, когда впервые после Темных Веков, последовавших за распадом Римской Империи, Европа начала видеть свое собственное культурное направление. Независимо от почти забытого римского наследия, в это время начала появляться на свет литература нового периода на языках и диалектах местных народностей; вдохновленное религиозным опытом западного Христианства изобразительное искусство медленно пробуждалось после летаргического сна, вызванного несущими войны переселениями готов, гуннов и аваров; из грубых условий раннего Средневековья появлялся новый культурный мир. Именно на этой критической, чрезвычайно чувствительной фазе своего развития Европа получила самый огромный шок, выражаясь современным языком «травму», в виде крестовых походов.
Крестовые походы оставили самый сильный отпечаток на цивилизации, которая только что начала сознавать себя. В терминах истории они представляли собой самую раннюю и абсолютно успешную попытку Европы увидеть себя в свете культурного единства. Ничто из опыта Европы, предшествовавшего или последовавшего после, не могло сравниться с энтузиазмом, порожденным первым крестовым походом. Волна возбуждения пронеслась по континенту — эйфория, которая впервые переступила барьеры между государствами, племенами и классами. До этого были франки, саксонцы и германцы, бургундцы и сицилийцы, норманны и ломбарды — мешанина кланов и национальностей с едва заметной общностью, за исключением того факта, что большая часть их феодальных королевств и княжеств была остатками Великой Римской Империи и что все они открыто претендовали на христианскую веру. Однако в крестовых походах и с их помощью религиозная связь была возведена на новый уровень, стала причиной для всех европейцев без исключения — политико-религиозная идея «Христианского мира», которая в свою очередь породила культурную концепцию «Европы». Когда в своей знаменитой речи в Клермонте в ноябре 1095 года Папа Урбан II заклинал христиан начать войну против «порочной расы», которая захватила Святую Землю, он провозгласил, вероятно, не сознавая того сам, устав для всей западной цивилизации.
Травмирующий опыт крестовых походов дал Европе свое культурное сознание и единство, но тому же самому опыту было суждено впредь создавать ложные краски, в которых Ислам будет представляться европейцам. И не просто потому, что крестовые походы подразумевали войну и кровопролитие: войны между нациями и до этого велись в большом количестве и в последующем забывались, и существовало довольно много вражды, которая в свое время казалась неискоренимой и которая позже оборачивалась взаимной дружбой; но урон, нанесенный крестовыми походами, не сводился к лязгу оружия: это был прежде всего интеллектуальный урон — настрой западного разума против мусульманского мира через намеренно ошибочное толкование учений и идеалов Ислама. Так как если предпосылки военно-религиозного похода христиан были верны, то Пророк мусульман с неизбежностью должен был быть клеймен как Антихрист, а его религия — изображена в самых зловещих выражениях как источник морального разложения и извращенности. Именно во времена крестовых походов вошло в западное сознание (и осталось там) нелепое понятие того, что Ислам есть религия грубых чувств и жестокого насилия, религия соблюдения ритуалов вместо очищения сердца. Именно тогда имя Пророка Мухаммада — того самого Мухаммада, который настоятельно требовал от своих последователей уважения к пророкам других религий, — было презрительно трансформировано европейцами в «Махунд». Век, когда дух независимого исследования и вопрошания мог бы воспрянуть, был все еще очень далек в тогдашней Европе, и власть имущие могли легко посеять темные семена ненависти к религии и цивилизации, которая настолько отличалась от религии и цивилизации Запада. И неслучайно то, что «Песнь о Роланде», которая описывает легендарную победу Христианского мира над мусульманскими «язычниками» в восточной Франции, была написана не во времена тех сражений, но три века спустя, то есть сразу после первого крестового похода, чтобы незамедлительно стать своего рода «национальным гимном» Европы. И неслучайно также то, что эта воинственная поэма отмечает собой начало европейской литературы, то есть отличной от ранних, местных произведений литературного творчества, так как враждебность по отношению к Исламу повисла над колыбелью европейской цивилизации.
То, что злоба Запада по отношению к Исламу, уходящая глубоко в века и являющаяся религиозной по своему происхождению, все еще подсознательно сохраняется во времена, когда религия потеряла свою значимость в представлениях западного человека, может показаться насмешкой истории. Однако это не является чем-то удивительным. Мы знаем, что человек может полностью потерять свои религиозные убеждения, которыми его наделили с детства, но несмотря на это, некоторые эмоции, связанные с этими убеждениями, остаются в силе неосознанно в течение более позднего периода его жизни...
— ... и это, — подытожил я, — именно то, что случилось с той совокупной личностью под названием западная цивилизация. Тень крестовых походов витает над Западом и по сей день, и вся реакция его по отношению к Исламу и мусульманскому миру имеет четкие черты того бессмертного призрака...
Мой друг оставался безмолвным еще долгое время. Я до сих пор помню его высокую долговязую фигуру, шагающую из одного угла комнаты в другой, его руки в карманах пиджака, качание головой, как если бы он был сильно озадачен, и вдруг он промолвил:
— Возможно, в том, что ты говоришь, есть что-то... Действительно есть, хотя я и не могу судить твою «теорию» тотчас. В любом случае в свете всего вышеизложенного тобой же осознаешь ли ты, что твоя жизнь, которая тебе кажется столь обыденной и несложной, должна показаться странной и необычной для жителей Запада? Возможно, ты мог бы поделиться своим опытом с ними? Почему бы тебе не написать автобиографию? Я совершенно уверен, что она будет увлекательна!